Бабушка Валя

СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ ВАЛЕНТИНЫ ДМИТРИЕВНЫ СИЛЯКОВОЙ

Тетя Валя

«…И он зовет своих овец по имени и выводит их. И когда выведет своих овец, идет перед ними; а овцы за ним идут, потому что знают голос его»  (Ин, 10:3-4).

В Воскресный день престольного праздника Святителя Николая в первый раз мы стояли на праздничной службе без тети Вали. Тогда, поглядывая на непривычно пустующий ее уголок — рядом с солеёй у иконы Пресвятой Богородицы — мы еще не знали, что земной путь рабы Божией Валентины подошел к концу.

Похоронили мы нашу тетю Валю 22 декабря 2010 года…

Прощаясь, вспоминали ее слова, которые, как выяснилось, успела она напоследок сказать каждому из нас. Провожая похоронную процессию, отец Сергий говорил о том, сколько всего с нею связано в нашем храме – вот комнатка, где она жила, вот тети Валин огород, вот чудом уцелевший, желтый домик первой трапезной, где она была нашим первым поваром; а вот теперь совсем рядышком с церковной оградой, как она и мечтала, будет ее могила… Так трудно представить, что в этой жизни мы больше не увидим ее, не услышим ее особенный, чуть с хрипотцой голос, который и теперь, когда пишутся эти прощальные слова, так явственно слышится. Его не спутаешь ни с каким другим – то суровый, то ласковый, когда-то громкий, с годами все тише — голос тети Вали, которым она окликала каждого из нас; которым годы и годы будила несчетное количество таких разных пассажиров электропоездов нашего направления, выполняя свое главное послушание – собирание пожертвований для возрождения Свято-Никольской церкви.

Вспомним жизненный путь этой удивительной женщины, вероятно, похожий на судьбы самой России. Да, она знала и шум страстей, и падения, но как, сказал батюшка – обладала тетя Валя и великим даром покаяния, которым не может обладать человек, если не будет в душе его молитвы… Вряд ли мы вспомним кого-то еще, кто бы с таким рвением и радостью нес, тяжелое, часто неблагодарное, и так любимое ею послушание – в зной и холод, в слякоть и морозы, с тяжелым ящиком, набитым книжками, молитвенниками, иконками, неутомимо трудилась она для Васютинской церкви. Вспомним, как, чуть подлечив свои больные ноги, не могла дождаться, чтобы опять взвалить на себя ящик для пожертвований и опять ранним утром отправиться в дорогу, а если слышала участливый совет – погодить немного и отдохнуть, тут же начинала махать руками и восклицать – «чуть подлечилась и — слава Богу и Николаю Угодничку!, — а что болят ноги, так и пусть, это мне, чтобы помнила, по-другому нельзя!».

В тот памятный день памяти святителя Николая, когда мы впервые за все эти годы не увидели рядом тетю Валю, в Церкви читается 10-я глава Евагелия от Иоанна «О пастыре добром». Как почитала тетя Валя своего любимого святого знает каждый из нас – настолько жива и, если можно сказать, ощутима была ее любовь к этому самому русскому из вселенских святителей святому, передать невозможно. Когда она произносила его имя, лицо ее просто преображалось и светилось. В жизни, а тем более в конце ее, ничего не бывает случайным. Так и мы, поверяя друг другу свои чувства, сходились на нашем общем уповании в светлой кончине рабы Божией Валентины, из всех трудов человеческих, выбравшей главный – покаяние, молитву и возрождение Храма Божия на родной земле. А потому верим, что так любимый ею святой Николай окликнул и ее по имени в час кончины, верим, что не оставит ее  Господь и в жизни вечной.

25 декабря 2010 г.
Наталия Макаревич


Проповедь любви

Я вспоминаю тетю Валю светло. «Радость моя», — так обращалась она к человеку, здороваясь с ним, и слова эти в ее устах звучали просто и искренно. Сразу возникал образ преподобного Серафима Саровского, которого тетя Валя очень любила, и, наверное, старалась подражать ему. И, конечно он помогал ей в трудах и великих, и радостных. Одному из ее послушаний, но как мне кажется, самому важному, я посвятила стихотворение, которое назвала «Проповедь любви».

Что значит жертву собирать,
Ходить по шумным поездам,
И к сестрам с братьями взывать:
Подать на храм, подать на храм?

Народ, уставший от невзгод,
Забывший Бога, наш народ,
Будить словами как в набат:
Ты мне – сестра, а ты мне – брат!

Какую ношу ты несешь:
Быть искренной в ответ на ложь.
Сквозь безразличье и плевки
Любовь, свети, любовь, свети!

И тот, к с радостью несет
Свой крест скорбей, свой крест забот,
Кого любовь Христа ведет,
Тот, верю, много душ спасет!

Царство Небесное, вечный покой даруй, Господи, нашей дорогой тете Вале.

Юлия Дорофеева


Наша бабушка Валя

Христианство- это труд.

Наша бабушка Валя труд очень любила. Причем она выбирала себе самые тяжелые послушания. Одно из них помнят все, кто пользовался электричками. При входе в вагон баба Валя произносила простые, но в тоже время наполненные глубоким смыслом слова. Это было даже не прошение о пожертвовании на восстановление нашего храме в селе Васютино, а умоление нас грешных опомниться от своего безумия и призыв сделать первый шаг к Богу. Ведь это она не себя спасала, а нас грешных. Подавая на храм, мы оказывали милость самим себе, уврачевывая свою собственную душу от страстей, обувающих нас. Ее предложение купить Евангелие, Псалтырь, иконы Николая угодника, Матери Божий до сих пор звучат в моих ушах, как часть какого-то богослужения. Ее служение здесь, среди толпы людей, не знающих милости Божией, было, как написано у апостола, именно тем, что она святила Господа в сердце своем, доказывая свою любовь к Богу делом. И Господь услышал ее молитву за нас, ибо мы пришли на ее зов в храм. А сколько еще придут!

Ревность о богослужении.

Прошло несколько служб с тех пор, как моего сына взяли в алтарь. Он был еще мал и не понимал как себя правильно вести при богослужении. Он еще не совсем привык к стихарю и надо сказать, что не имел благоговения, т.е. мог в любую минуту сделать какой-то жест (начать теребить стихарь), причем в самую ответственную минуту величания дневного святого. Мы, родители, видели это, но наши увещевания сына о том, что надо потерпеть с разного рода неподобающими действиями до конца службы, не имели успеха. Все происходящее не прошло мимо глаз бабушки Вали. При подходе к кресту мы стояли в тот воскресный день все вместе, и подойдя к нам она очень строго, но как-то деликатно и как-то даже по-детски выговорила новоиспеченному алтарнику. Смысл ее слов был таков, что так нельзя стоять пред очами Божиими и что это никуда не годиться, ибо оскорбляет и Бога и всех молящихся. Все сказано было с таким переживание в глубине ее сердца, что мы поняли, что мы тоже подпадаем под «это никуда не годится» и что нам самим надо подтягиваться и возрастать, чтобы быть способными воспитывать сына и в его глазах выглядеть примером. Именно она имела право выговорить все эти требования, так как она сама уже исполняла то, чему хотела научить нас.

Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых.

Помню, умерла женщина, которая была прихожанкой нашего храма, и все, кто присутствовал на отпевании, горько плакали об усопшей. Были и родственники, которые тоже очень скорбели и рыдали. От наплыва чувств и видя, как пришедшие близкие усопшей не понимают, что душа бессмертна, приведя помышления о том, что сама редко думаю о смерти, о ее реальности и неизбежности, начала тоже плакать и уже не могла остановиться, слезы так и катились по щекам. Так я и стояла, утираясь платком и всхлипывая, но тут прямо перед моими глазами возникла бабушка Валя и говорит: «Ты чего ревешь? Радоваться надо, что человек ко Господу отошел, а не плакать!» Слова эти звучали так уверенно и твердо, что я потихоньку успокоилась и подивилась уверенности бабушки Вали, ее твердости в христианских догматах.

Вот и теперь, стоя на панихиде и вспоминая бабу Валю, у меня совсем не было скорби. Я думала, что бабушка Валя именно встретилась с Господом. А то, что она любила Его и служила Ему всей своей жизнью, мы это знаем и отсюда такое спокойствие за нее.

Людмила Козлова